Заброшенность приходит вместе с тревогой

Я давно уже устал от поиска.
Это было ещё до того, как я сбежал. Так глупо, я сбежал в поиск от поиска. Но всё намного глубже. Я давно уже устал понимать и разбираться, поэтому (или вопреки этому?) я только глубже ныряю в знание. Я устал от непостоянства, но провозглашаю торжество революции и с флагом перемен марширую по собственному застою.

Я давно уже в коллапсе (в этом месте я полез в Википедию проверить, правильно ли я употребил это слово): мои желания стремятся в категорически разных направлениях и я не в силах выбрать или всеобъять. Провозглашая торжество абсолютной свободы, я теряюсь в спектре всех открывающихся возможностей.

"Одна из множества возможностей ценна только потому, что она выбрана", - говорит нам Жан-Поль Сартр (я прочёл об этом три часа назад). Сартр невероятно прав, но он умалчивает о том, что миллион отвергнутых возможностей (равнозначных по ценности с выбранной, за исключением добавленной ценности выбора) непреодолимо гнетёт. Осознание предельной ответственности за каждый сделанный выбор и понимание базового "всё есть как есть" не освобождает от бесконечных мучений при отказе от n-1 возможностей, где n→∞.

Так, к примеру, я вижу три пути моего путешествия, каждый из которых нёс бы в себе невероятной силы функцию становления меня.
1. pioneer. Полный отказ от всего и скитание по миру. Предполагает также отказ от всех средств связи с домом (родными, друзьями, etc), а также отказ от электронных девайсов.
2. total destruction. Падение на дно, полное и безоговорочное, - до состояния, когда возврат возможен только через отталкивание от дна. Отказ от работы на освещение (газета, блог, фотографирование etc), при этом дежурные отношения с домом непринципиальны.
3. global interaction. Максимальное вовлечение в диалог, в мировое информационное пространство.

Все эти три способа не только не поддаются компиляции, но в определённом порядке являются взаимоисключающими: пройдя global interaction и ты никогда уже не сможешь быть пионером.
И я не могу выбрать.

Вот и этот текст. Он написан по-русски, поскольку от беларусского я невероятно устал. Я хочу разговаривать на языке, который я не только понимаю, но и могу активно репродуцировать, в котором я уверен в каждом операнде, где я могу передать смысл максимально точно и быстро, а в случае недостатка формы могу создать её вручную.
Такой проблемы не было бы, знай я беларусский с детства. Его можно выучить, скажут многие, но я отвечу: вы дураки. Это время можно посвятить изучению английского, расширив тем самым спектр возможностей, а не принципов.

С другой стороны, я придерживаюсь иррационального поклонения этому языку и всяческой его популяризации. И даже своих детей я воспитаю в беларусском, чтобы исключить проблемы предыдущего абзаца. Хотя - я могу их воспитать их в английском, это ещё лучше.
Дети легко поддаются обучению двум языкам одновременно, скажут многие, но я отвечу: вы дураки. Тогда это будет английский и испанский.
Ну и в-третьих, сомнительно, что у меня будут дети вообще.

То же касается и будущей профессии (смешно, да?). Во мне прекрасным образом сочетаются потенциальные(!) политик, литератор, правозащитник, экономист, философ, преподаватель и владелец кафе. И если некоторые из них можно совместить, то уж точно не все. Кроме того, с каждым прожитым годом этот список увеличивается. Кроме того - это всё мираж, потенциальные(!) будущие профессии (смешно, да?) так и остаются потенциальными, не добавляя ни грамма в моё развитие и не присутствуя в моей личности.

"Ни ты, ни я не знаем, что будет дальше. А базы-то нет", - пишет мне мой дедушка и по сути он прав.

____________________
Моя самовлюблённость заключается не столько в том, что я сам любуюсь своими текстами, сколько в том, что я считаю их достойными вашего комментария.